Я разрываюсь между пустотой
и не пустой прозрачностью стакана:
стою [над ним] с тоскою истукана,
и хочется заесть тоску верстой,
потом украсть Изольду у Тристана
и разделить постель с ней, как с тобой.

Изольда хороша в постели, но
она тебя заменит ненадолго.
Я хлеб сломаю, погублю вино,
покроюсь пылью, словно кофемолка,
и в растворимом отразится чёлка.
Любви ещё не изобретено.