Фонари завтра высохнут и убегут на рассвете,
Словно стая котов за старушкой с селёдкой в руках.
До утра же по улицам влажно-блестящие дети
Будут рыскать, как в поисках нужного слова – строка,
И соперничать с ними возьмутся лишь беглые шины.
На подножной поэзии, как на подножном корму,
Я ещё поживу, ведь забориста смесь квенья и матерщины,
Я ещё поживу, из-под ложечки вынувши тьму,
Потому что за окнами некуда деться от бликов.
Город взмок, ожидая, когда я его подсеку.
Ну, а я, запинаясь на каждом из рельсовых стыков,
Буду думать обратно, стекло прижимая к виску.