С трудом раздвигая сгустившийся воздух янтарный,
Иду над обрывом, и медленный-медленный ветер
Меня бережёт от уже подступающих нарний.
А больше и некому быть за меня в изафете.

Созревшая птица распята воздушным потоком,
Меня обсуждают на польском негромкие травы
(на этом яру невозможно остаться жестоким),
И тянется поезд в игольном ушке переправы.

Жизнь всё не кончается: пепел, порхнувший с обрыва,
Никак не достигнет бегущего прочь Ионесси,
И шмель облетает за наносекунду до взрыва
Гранату, которая весь этот миг перевесит.