Кто мы такие, чтоб нас переспрашивал ветер?!
Вертелом в Вертера вечером вверчивал... Что-о-о?!
За перебои с тоской здесь никто не в ответе.
Чуть перебрал, как Кобейн, и, вестимо, ваншот.

Жизнь напрягает все мускулы, силясь поддаться.
Кто мы такие, чтоб нам, как тогда, проиграть?!
Ты препираться собрался с другим папарацци?!
(нервно и косо поправлена русая прядь)

С сумочкой «Жгуччи» под мышкой, а может, под жаброй
Некто выходит из сумрака в морок мирка...
Тут возникает тентакль (что в рамках поджанра)
И предлагает уже порешать в два курка.

Кто мы такие? Ковбои, как в Иствуде – вестерн?
Верой и правдой разорванный надвое флаг?
Странный урод, что внезапно двенадцатиперстен,
Пробует нас поскорей совратить и в овраг.

Кто мы такие? Двойной разбодяженный Будда,
В паре с «Кровавою Мэри» дающий столбняк?
Лагерь таких пересыльных на три атрибута
(первый, второй и который внезапно обмяк) –

Это ещё не толпа, не потоп и подавно;
Это ещё и не город, а только острог;
Это ещё не Оттава, а только Оттавна
Оттовна (тот ещё шрёдингеровский сурок).

«Кто мы такие?!» – синхронно кричащие в небо,
Два силуэта на фоне сермяжной Руси,
Вставшие против Аида и брата Эреба,
Взглядами просят друг друга, мол, в рай отпусти.

Нет никакого вчера! Да и завтра не будет!
Мыслит ли всякий тростник в середине скирды?!
С этим идите, вон, к Бауэру, Иегуде!
Он вам расскажет, почём человеческий дым.

Да и сегодня... Какое тут к чёрту сегодня –
Не дожидаясь, уже подвожу и черту, –
Если на фейсе – фирстиль, под капотом – Капотня
(кто за Уралом, те лучше поймут про Читу)!

Кто мы такие?! Кто сразу, как только, так: «Ктулху
фхтагн... Ой, что́ я?! Помилуй, приди и спаси!»;
Кто, как приспичит, так сразу ни слуху, ни духу,
Сколь ни ищи, ни свищи по просторной Руси.

Кто мы такие?! Кто сразу, как только, – так точно! –
Исподтишка доставая духи с козырьком,
С чувством не локтя, а даже уже локоточка:
Мы, мол, всё сделали так, как сказал военком.

Два закадычных, работающих сверхурочно?
Два кочегара – в поту: понедельник, четверг?
Два Козлодоева, что по трубе водосточной,
Смачно сопя, проползают: кто вниз, а кто вверх?

Свет, отторгаемый белой стеною палаты?
(Ктулху, вдруг вынувши втулку, воззрился на нас:
этот – патлатый и этот – такой же патлатый,
каждого можно, хоть завтра, на иконостас)

Выживи! Вызубри!! Выгрызи!!! Вырвись из плена,
Где на тебя только барин в глазок зырк да зырк!
Встань же с колен, говорящее с жаром полено,
В дело пусти возле сердца носимый газырь!

Ну же, давай! Но стреляй непременно дуплетом,
Чтобы и Кеннеди мёртв, и в затылке – дыра!
Стоило ли становиться настолько поэтом,
Чтобы до одури быстро дойти до одра!

Каждый, кто занят бывал кругатурой квадрата,
Знает, откуда всегда возникает вопрос
«Кто мы такие?!» Но оба пустые, ведра-то,
На коромысле у бабы, готовящей вброс.

Каждый пытается перебороть свой же ужас,
Только чтоб ужас снаружи не сметь замечать,
Морзе-Бестужева азбуку вдруг обнаружа,
Где-то чуть выше локтя и чуть ниже плеча.

Каждый пытается выжить, не офхтагновиться,
Выйдя из Углича и направляясь в Саров.
Саша, которая та ещё бортпроводница,
Как «Будь готов!» произносит своё «Будь здоров!»

«Сколько же их на игле! А на кончике кия?!» –
С шеи ноги вопрошает, чихнув, голова, –
«Это не сложный вопрос, а вот «Кто мы такие?!» –
Много сложней. Хоть в квадрат возведи 42,

Хоть трижды в куб, хоть в тредециллионную степень,
А всё равно не достаточно точный ответ.
Датчики шкалят и у КГБ, и в Госдепе.
Скорость превысив, летят полиграфы в кювет.

Гарлем раскрылся ли перед Иезекиилем,
Или Капотня, летящая из-под копыт,
Но тетраморфы лежат, им – шесть футов под килем
(семь, если вместе за употребленье и сбыт

методов по рацмышленью над рацпредложеньем),
Но и они не дадут полноЦЕРНый ответ,
Бомбардируя частицами Бога мишени,
Кои два мальчика держат – поэт и поэт.

То ли щиты, то ли попросту фестские диски, –
Эти мишени не могут помочь никому.
Если же в рисках там и зашифрованы риски,
Явно не те, что украл, выпил, быстро – в тюрьму,

Что-то серьезней законов а-ля Хаммурапи,
Что-то сложнее розеттских подводных камней...
И, не врубаясь в сверхсхемность, глядит хмурый яппи,
Как раздвоилась тропа и с вопросом – ко мне.

«Кто мы такие?!» – кричит осиамевший Янус.
«Кто мы такие?!» – в пандан доппельгангер кричит.
«Я породил, я убью, я один и останусь», –
Оба в запале кричат, но они – кирпичи

Каждой стены: Мавзолея, Пинк Флойда и Плача.
Это на их же осколках потом имена
Будут писать повзрослевшие дети, не пряча
Аэрозольных баллонов, набитых сполна

Верой и правдой, что «кто-мы-такие» в ответе
За превращение шторма в чуть слышный сквозняк.
Кто мы такие, чтоб нас переспрашивал ветер:
«Что вы сказали?..
...Граффити.
...Да нет, не мазня!»?