Он будет размывать границы, смыслы,
То на износ, то наизнанку жить,
Мечтать о берегах Дуная, Вислы
И множить не маржу, а миражи.

Он будет биться не на мреть, а насмерть
Всем телом – треугольным на просвет –
В конвульсиях, а будто бы в оргазме
Со старых вэхаэсовых кассет.

Любить немногих, дьяволять в деталях,
Довольствоваться малым и больших
Не строить планов на палёной стали,
В котятах видя только беляши.

Молчать подолгу и вскипать мгновенно,
И тем вскипевшим золотом плевать
На кладбища со звёздами Мишлена,
Заглядывавшими ему в кровать.

Но не добьётся ничего в итоге,
На чьи-то плечи ноги возложив.
И кто-нибудь напишет в некрологе:
«...а он был так неотвратимо жив».