Что́ бы там ни осталось от каждой из тех разлук,
Что в тебе прорастали медлительней Ким Ки Дука,
Учкудук по чуть-чуть превращается в быркудук,
А потом наступают барханы и нет кудука.

И в поджарой тиши, вспоминая про жи и ши,
Я пишу эти письма, блюдя, как могу, фэн-шуй:
«Никакой ведь души не хватит, усталой моей души», –
Всё иду и на шлейке тащу за собой баржу́.

А вокруг происходят люди и дни текут
Не совсем однородною массой с комками сна,
И занозою в сердце сидит неродной акут,
Подтверждая диагноз: бракованая весна.

Всё смешалось, как в доме Облонских, и размешать
Не возьмётся никто из гнезда терапевчих птиц,
И звучит в голове бесконечный акын-мэшап,
Как в адронном коллайдере вечный чафан частиц,

И стучит по шарам расшалившийся кошонет,
Превращая в пинбол сгрудившийся Гранд-Каньон,
И огромное солнце пустыни, там, в вышине,
Наклонится ко мне: «¿Comprende la español?»