Уходи от меня, поначалу не веря в бессмертье,
но затем постепенно впадая в безликую тьму.
Базиликом посыпаны эти дороги и миртом,
и монтёры вселенной устроили тут кутерьму,

но ты просто иди, несмотря ни на чтоб наступила
и насколько насуплены брови сурьмы и тюрьмы,
потому что идти – это то, чего ждали стропила,
перед тем, как шагнуть в направлении долгой зимы.

Уходи от меня в те края, где тепло и уютно,
где разбросано хюгге по дому по разным углам,
где под каждым кустом притаились вопросы о лютнях,
и певец инвалютный на сцене устроил бедлам.

Уходи, я прошу! Раз прошу, два прошу, умолкаю!
Так и надо тому, кто рискнул продавать кислород
из Сибири вчерашнего, скажем, в грядущий Огайо,
чтобы с каждого вдоха иметь небольшой оборот!

Уходи от меня, потому что я слаб и всесилен,
потому что люблю обожать ненавижу, и в хлам.
Потому что я сим заявляю, что сила – в «Персиле»!
Богомерзкий «Сорти́» уберите из кадра к херам!

Уходи от меня с ненатруженным сердцем, согреться
обо что-то, чего у меня и не думало быть,
обо что-то теплее, чем кружечка кофе с корицей,
чем в окошко на звёзды смотрящие сдвинуты лбы,

чем никто никому и почти что уже незнакомы,
я, вот, сед, неопрятен и даже немного пузат,
но уже не вдохнуть запах наскоро о́бжитых комнат...
Уходи, но хотя б иногда возвращайся назад.