Нашим стоп-словом станет «водораздел»:
В нём есть и обнажение, и граница.
В теле моём – то ласка, то коростель,
В теле твоём – то гусеница, то птица.

Вздыблен пушок на шее и на плечах,
Между лопаток и ниже – на пояснице,
Не потому, что свет – о семи ключах,
Но – о семи свободах твоя темница.

Сколько амёбой в путах ни обмякай,
Сколько синицей пойманною ни бейся,
В тёмной курсивной вязи черновика
Только объятья паузы и сабспейса.

Боль золотиста, властна, её валы
Всё прибывают числами Фибоначчи,
Пчёлами Мандельштама и Брич-Муллы,
Даже когда имена ничего не значат.

Это потом, сквозь негу и облака
Вновь обретая смысл и границы тела,
Мягко расправишь крылья черновика,
Так и не обозначив водораздела.